На протяжении последних 12 лет, 31 октября в России отмечается День сурдопереводчика. Этот термин уже давно устарел и считается некорректным, вместо него людей этой профессии стоит называть переводчиками жестового языка. Диана Ардашева на один день окунулась в среду глухих и выяснила, чего еще мы не знаем о мире людей с особенностями слуха, какие стереотипы принимаем за норму и почему важно от них отказаться.
В Хабаровском крае на учете в местном отделении Всероссийской организации глухих состоит 721 человек, из них в Хабаровске живет около 340. Но еще есть дети. Почти 130 ребят с разными степенями глухоты живут и учатся в общеобразовательной школе-интернате I типа для неслышащих детей на улице Суворова.
Вопреки ожиданию, школа не производит мрачного впечатления. Светлые коридоры, рисунки на стенах, небольшие кабинеты, рассчитанные на 6-7 детей — столько ребят учится в одном классе. Школа делится на дошкольное отделение, начальное, среднее и старшее. Самых маленьких принимают с 2 лет. Чем раньше у ребенка с особенностями слуха их диагностируют, тем лучше. Но на практике бывает, что родители не замечают глухоты ребенка до 3 лет, а то и дольше. Обычно это происходит в неблагополучных семьях.
Во всех классах собраны дети одного возраста, но с разной степенью нарушения слуха. В профессиональной градации разделяют тотально глухих, просто глухих, но имеющих остатки слуха, слабослышащих II и III степени: последние способны воспринимать звуки на расстоянии нескольких метров. Все они, кроме тотально глухих, нуждаются в специальном обучении для развития остатков слуха.
Одной из самых распространенных ошибок будет назвать всех этих детей глухонемыми. Несмотря на проблемы со слухом, они способны произносить отдельные слова или звуки, каждый в силу своих возможностей, которая напрямую зависит от степени глухоты — чем она меньше, тем больше шансов у ребенка овладеть речью, а значит, устроиться в жизни.
Невозможность воспринимать звуки, безусловно, сказывается на психологическом и эмоциональном состоянии. Глухие люди более прямолинейны, они высказываются четко, смело показывают, что им нравится, а что нет. На это влияет их невозможность различать оттенки интонации и мимики говорящего, на это не стоит обижаться.
Почти все ученики школы иногородние и живут в соседнем здании, а хабаровчан здесь называют «приходящими». Интернат живет по стандартному расписанию — подъем в 7 утра, зарядка, завтрак, с 8:30 занятия, после уроков личное время. В начальном звене учебная программа коррекционная, а после 5 класса общеобразовательная. Все классы оборудованы интерактивными досками, компьютерами, в некоторых стоят iMac. С детьми здесь общаются так же, как с обычными: делают замечания, ругают, просят поднимать руки для ответов, вызывают к доске.
Ученики, живущие здесь, не могут самостоятельно покидать территорию школы вплоть до 18 лет и даже в магазин ходят с воспитателями — таковы правила.
Директор школы Светлана Сиприкова рассказывает, что расписание у детей плотное, и скучать им не приходится. Школа старается организовать им полноценный досуг: возить на концерты, экскурсии, в походы, устраивать занятия спортом. В кинотеатре «Совкино» благодаря проекту «Доступная среда» один зал оснастили индукционной петлей. Это специальное устройство, которое передает звуки слуховому аппарату со существенно сниженным уровнем постороннего шума. Так смотреть фильмы глухим детям намного удобнее.
Всего в крае две спецшколы для детей-инвалидов по слуху, и обе они находятся в Хабаровске. Предложение удовлетворяет спрос — около 95% детей обучаются именно там, некоторые даже приехали из Магаданской области. Остальные 5% выбрали обычные общеобразовательные школы: это называется инклюзивным обучением. По словам СветланыСиприковой, почти всегда решение об этом принимается единолично родителями, мнение ребенка не спрашивают, и это может повлечь за собой проблемы.
Во-первых, учителя в обычных школах не имеют специального дефектологического образования, а значит, не умеют правильно работать с особенными детьми. Во-вторых, у них просто нет возможности уделять им необходимое количество времени на занятиях, когда есть еще 30 других учеников. Из-за этого потенциал слабослышащего ребенка не раскрывается полностью, постоянное «не дослышал» может стать причиной замкнутости и появления комплексов.
Окончание коррекционной школы для таких детей — далеко не залог успешного будущего. В 18 лет инвалиды по слуху попадают на учет во Всероссийское общество глухих, которое всю дальнейшую жизнь будет их проводником по шумному миру. Хабаровское отделение находится на улице Запарина, под неприметным синим козырьком. Там всего несколько кабинетов и огромный фронт работы. Главная задача общества — всевозможная помощь глухим, от вызова сантехника до подготовки документов в пенсионной фонд.
Председатель общества Ольга Свионтковская сама слабослышащая, но отлично разговаривает. Она говорит, что никакого прямого финансирования общественная организация от государства не получает.
Продолжить образование и получить квалификацию для работы слабослышащему инвалиду сложно. Вне зависимости от знаний и способностей он вынужден поступать куда его возьмут — туда, где есть специальная аппаратура и услуги переводчика, а это всего несколько направлений в местных ПТУ и техникумах. Есть специальность плиточника-облицовщика и автослесаря. Можно поехать в Комсомольск и поступить на швею, или в Благовещенск на зубного техника-протезиста, но качество этого образования не соответствует современным критериям. В стоматологические клиники этих выпускников на работу не берут: их знания устарели.
В приемной ВОГ сидят две девушки и оживленно о чем-то беседуют с помощью жестов, смеются. Одна из них, Саша, работает уборщицей, но это не ее собственный выбор. Она хотела стать поваром-кондитером, но группу не сформировали: было слишком мало желающих.
Вторая девушка, Лида, пришла, чтобы поискать работу для своего молодого человека. Точнее, попросить директора общества Татьяну позвонить по найденным ею объявлениям. С этой просьбой Лида здесь уже не впервые — в предыдущие разы все соискатели отказывали. Вакансий грузчика много, но работодатели не заинтересованы в глухом сотруднике. Сама Лида мечтает стать фотографом и открыть свое дело. Но пойти на курсы у нее не хватает средств, ведь переводчика придется оплачивать самостоятельно, а это дорого. Пока ее работы украшают лишь стены культурного клуба общества.
Другая женщина в приемной рассказывает, что работала маляром, но недавно ее заставили написать заявление по собственному желанию. Теперь она стоит на бирже труда, но сколько это продлится — неизвестно: там лишь разводят руками и просят ждать. Возможно, ждать придется все два года, пока не наступит пенсия, а до этого существовать лишь на пособие по инвалидности.
Во Всероссийском обществе глухих уверены, что неслышащие люди могут выполнять любую работу, и приводят в пример советское время, когда это понимали лучше, чем сейчас. Например, отец Ольги тоже был глухим, но работал бригадиром на заводе среди слышащих. Такая же практика была и на многих других хабаровских предприятиях — «Дальэнергомаше», «Дальдизеле», швейной и мебельной фабриках. Тогда глухота не была синонимом немощности или непрофессионализма. И если бы забота государства заключалась не только в выдаче скромных пособий, но и в логичных программах поддержки, тогда глухим людям было бы легче найти свое место в обществе.
Источник: Hleb.Asia
